ФЕН-74. Книга "Колхоз". Текст и орфография осени 1969 года.
 

ГЛАВА 3.

"Взоры беспутного сапожника следят
за штопором,а не за шилом,отчего и
происходят мозоли".
Козьма Прутков.


Копка картофеля занимала всё время от утра до вечера, но на свете существует не только день, а одновременно и ночь, которую подполковник Синицын никак не мог приспособить для работ, ввиду недостаточной освещённости полей. Все мысли студентов во время рабочего дня были устремлены именно к вечеру. Вялые с утра и весь день, - с наступлением сумерек все преображались. Куда девалась лень и усталость не смогут объяснить даже участники этих событий. Ровно в девятнадцать тридцать лагерь оживал, он в эти минуты напоминал рассерженный улей. Через южнне ворота входили всё новые и новые толпы копальщиков, выбирались из своих дневных убежищ сачки. К кранам невозможно было пробиться /хоть и грязная работа, а человеческий облик никому не хотелось терять, тем более, что в лагере присутствовали особи обоего пола/. Особенно за своей внешностью следили девчонки /впрочем ничего удивительного в этом нет/, первое время они даже переодевались в платья, которые предусмотрительно захватили с собой, правда позднее морозы заставили их изменить свои взгляды на эти вещи и они уподобились мужской половине лагеря, то есть обходились одной одёжей и в поле и в лагере.

Уже через считанные минуты разгорались ожесточённые баталии на баскетбольном и футбольном полях. К волейбольном площадке и подступиться было невозможно, не говоря о том чтобы поиграть, истинные энтузиасты этого вида спорта, выстаивали в очереди по полтора - два часа, чтобы хоть десять минут попрыгать на площадке, а если удастся, то и блестнуть мастерством. Аналогичная ситуация была и у тенесных столов. Однако среди тех, кто в это время спешил на улицу, были не только любители побегать и попрыгать. Эти в основном устраивались поближе к столовой, чтобы оказаться первыми за своим столом и урвать себе кусок пожирнее. Их соедям по столу приходилось всё время быть на чеку и внимательно прислушиваться к звукам издаваемым репродуктором, дабы не оказаться в столовой последним, поскольку остаться без ужина в восемнадцать лет никому не светило. После еды обычно начиналась "коллективизация". Она проходила на почве культурно-увесилительных мероприятий. Мужики сходились по-разному. Быстрее всего сошлись курящие, общие запросы и интересы настолько их сблизили, что они и сигареты не могли выкурить друг без друга. Отчасти это можно объяснить постигшей их вскоре бедой - кончились деньги. Вообщето кончились они у всех, но у остальных просто не было такой необходимости в валюте и по ним не было заметно их банкротства. Трудно представить себе какие они испытывали муки при виде пачки "Севера" на полках местной торговой точки. И надо было видеть их радостные лица, когда кому-нибудь удавалось стрельнуть пятнадцатник. Однажды Сашке Мануйлову посчастливилось найти двадцать копеек под собственным тюфяком /у него не тюфяк был, а сущий клад - там можно было найти всё что захочется/, так он после этого случая лазил туда по три раза на дню в надежде обнаружить ещё что-нибудь подобное. В конце концов курящим пришлось перейти на курение сухой травы и листьев.

Также быстро сошлись и любители играть в карты. Поначалу они сражались в дурачка и шестьдесят шесть, а потом Серёга Морозов научил всех играть в тысячу и из угла, где обосновались играющие, то и дело доносилось: "Хвалю сто..." и т. д. . Пока было тепло находились смельчаки, которые бегали купаться на Бердь. Она протекала совсем недалеко от лагеря и дорога к ней лежала через лес. Весьма живописная дорога. Вокруг сосны, берёзки, а под ногами живописнейшая грязь. Вряд ли кто-нибудь позавидует оказавшемуся ночью на этой дороге без электрического фонарика. Однако прогулки по этому тракту совершались всеми с большим удовольствием. Как ни как лесной воздух и тишина распологагот к размышлениям, а приятные мысли после утомительной дневной работы хорошо успокаивают нервную систему. Итак многие брали с собой полотенце и отправлялись к реке. Так как плавки никто не догадался захватить из дому, а трусы имеют привычку зело долго сохнуть, то все купались в чём мать родила, несмотря на то, что в пятидесяти метрах от них плавали девочки. Родионов же купался в часах, чтобы хоть как-нибудь скрасить свою наготу.

Однажды девочки решились на первый шаг к сближению с мужиками. Мужской половине было предложено пойти на берег Берди и попечь там картошку. Все возлагали на это мероприятие большие надежды, но здесь девочек ожидало большое разочарование, мальчики за весь вечер не произнесли ни одного слова, да и картошку не смогли как следует приготовить. После этого всё заглохло. К мужикам продолжали ещё тянуться Танюшка с Ольгой Шокаревой, но с ними поддерживал связь только Сашка Данилюк.

В основном же всё время мужики лежали в бараках на своих тюфяках. Обычно завязывался какой-нибудь спор, который в конце концов Вовка Гурба сводил к разговору о женщинах, за что в последствии получил обидное прозвище. Иногда случались и другие развлечения. Как то раз Гурба закупил дешёвеньких конфет и, дабы его не успели в бараке разорвать вместе с кульком, бросил его на один из тюфяков. Оказавшийся ближе всех Данилюк моментально бросился к кульку, но тут откуда ни возьмись наскочил Родионов и, сбил Данилюка с ног. На них сверху ещё и ещё наваливались мужики. Образовалась целая гора тел, из которой торчали только ноги, а руки всех жадно тянулись к заветному кульку. Но Данилюк сделал хитрый финт - он передал конфеты подбежавшему Морозову. Это успел заметить только Родионов. Он чудом выкарабкался из-под барахтающейся кучи народа и кинулся вслед убегающему "счастью". Пока остальные разбирались в своих запутавшихся конечностях, Морозов и Родионов успели поделить между собой львиную долю конфет.

Чем дольше длилось пребывание студентов в колхозе, тем черней становились их уши и толще слои грязи на теле. Недели через две после приезда, было твёрдо решено погреть свои косточки в баньке, а за одно и помыться. Морозову, как наиболее сведущему в этих делах, было поручено найти хозяина, который презентует на вечер баньку. Это поручение он выполнил с блеском и мужикам была обещана баня, топлёная по-чёрному, на условии что они принесут дрова. Для студентов нарубить дров - не проблема и после работы, запасшись всем необходимым для купания, мужики устремились в деревню. Баня представляла собой деревянный сруб, состоящий из двух комнатушек: в одной раздевались, а мылись в другой. Везде было столько дыму, что невозможно было дышать, В одном углу находился чан с горячей водой и раскалённые камни, в другом стояла холодная вода. Возле одной из стен был сделан полог, для желающих попариться. Сразу поддали парку и зачали купаться. Особенно тяжело приходилось Родионову и Данилюку, которым русская баня была в новинку. Нелегко было и Сашке Мануйлову, но тот держался. Все трое находили спасение только ползая на четвереньках по полу и разыскивая в нём щели. Ну а Еськов и Морозов, как говорится, попали в свою стихию. Ох и лютовали же они время от времени подбавляя парку и посмеиваясь над остальными.

Из бревенчатого сруба
Доносились рёв и крики
По бокам себя хлестая
Словно лев, пучком берёзы
С полки вниз орал Морозов:
"Ну-ка, Сашка, дай-ка пару!"
Сашка воду лил на камни
И из сруба выползали
Данилюк и Родионов
Чтоб глотнуть ночной прохлады
И проветриться немного.

Далее
Страницу ведет Александр Мануйлов: manu@fen.nsu.ru